Друзья мои, предлагаю Вашему вниманию стихотворение старинного русского поэта Михаила Ларионовича Михайлова (1829 - 1865 гг). Оно, к глубокой скорби всякого порядочного русского человека, актуально и по сей день...
"Послание узника"
И за стеной тюрьмы – тюремное молчанье,
И за стеной тюрьмы – тюремный звон цепей;
Ни мысли движущей, ни смелого воззванья,
Ни дела бодрого в родной стране моей!
Идёт за годом год. Порою весть приходит;
А что несёт та весть в глухие норы к нам?
Всё тот же произвол людей в оковах водит,
Всё тот же молот бьёт по рабским головам.
Иль всё ты вымерло, о молодое племя?
Иль немочь старчества осилила тебя?
Иль на священный бой не призывает время?
Иль в жалком рабстве сгнить – ты бережёшь себя?
А кажется, давно ль, о юноши, я видел
В вас доблесть мужества и благородный пыл?
Не каждый ли из вас глубоко ненавидел?
Не каждый ли из вас боролся и любил?
Что ж изменило вас? Иль напугали казни?
Иль нет уж общего и давнего врага?
Иль стал вам другом он, внушив вам дрожь боязни?
Иль не скользит теперь в крови его нога?
Давно ли он дрожал, – уступками, и лестью,
И обещаньями вам отводил глаза?
Иль вы поверили? Иль, правосудной местью
Не разразясь над ним, рассеется гроза?
Иль жизненный поток улёгся в мирном ложе?
Иль стало зло добром, надев его наряд?
Иль позабыли вы: змея и в новой коже –
Всё прежняя змея и в ней всё тот же яд?
Иль длинный ряд веков не прояснил вам зренье?
Иль можете, слепцы, надежду вы питать,
Чтоб то, что было век орудьем угнетенья,
Могло орудием любви и блага стать?
Иль на одни слова у вас хватило силы?
Иль крик ваш криком был бессильного раба?
Не плюйте на отцов бесславные могилы!
Чем лучше сами вы? где ж дело? где борьба?
Иль истощились вы в своём словесном пренье,
И вместо смелых дел вам сладок жалкий сон?
Иль рады, что на вас надели в утешенье
Каких-то мнимых прав заплатанный хитон?
О горе! о позор! Где ж, гордые любовью,
Свидетельства любви вы показали нам?
Опять у вас в глазах исходит Польша кровью...
А вы? Поёте гимн державным палачам?
Иль в жертвах и крови геройского народа,
В его святой борьбе понять вы не могли,
Что из-за вечных прав ведёт тот бой свобода,
А не минутный спор из-за клочка земли?
Иль ход истории достиг того предела,
Где племя юное уж не несёт с собой
Ни свежих доблестей, ни свежих сил на дело
И вслед тупым отцам идёт тупой толпой?
Иль тех, кто миру нёс святое вдохновенье,
Ведёт одна корысть и мелочный расчёт?
Кто с песнью шёл на смерть и возбуждал движенье,
В мишурное ярмо покорно сам идёт?
И за стеной тюрьмы – тюремное молчанье,
И за стеной тюрьмы – тюремный звон цепей;
Ни мысли движущей, ни смелого воззванья,
Ни дела бодрого в родной стране моей!
Так часто думаю, в своей глуши тоскуя,
И жду, настанет ли святой, великий миг,
Когда ты, молодость, восстанешь негодуя,
И бросишь мне в лицо названье: клеветник!
"Послание узника"
И за стеной тюрьмы – тюремное молчанье,
И за стеной тюрьмы – тюремный звон цепей;
Ни мысли движущей, ни смелого воззванья,
Ни дела бодрого в родной стране моей!
Идёт за годом год. Порою весть приходит;
А что несёт та весть в глухие норы к нам?
Всё тот же произвол людей в оковах водит,
Всё тот же молот бьёт по рабским головам.
Иль всё ты вымерло, о молодое племя?
Иль немочь старчества осилила тебя?
Иль на священный бой не призывает время?
Иль в жалком рабстве сгнить – ты бережёшь себя?
А кажется, давно ль, о юноши, я видел
В вас доблесть мужества и благородный пыл?
Не каждый ли из вас глубоко ненавидел?
Не каждый ли из вас боролся и любил?
Что ж изменило вас? Иль напугали казни?
Иль нет уж общего и давнего врага?
Иль стал вам другом он, внушив вам дрожь боязни?
Иль не скользит теперь в крови его нога?
Давно ли он дрожал, – уступками, и лестью,
И обещаньями вам отводил глаза?
Иль вы поверили? Иль, правосудной местью
Не разразясь над ним, рассеется гроза?
Иль жизненный поток улёгся в мирном ложе?
Иль стало зло добром, надев его наряд?
Иль позабыли вы: змея и в новой коже –
Всё прежняя змея и в ней всё тот же яд?
Иль длинный ряд веков не прояснил вам зренье?
Иль можете, слепцы, надежду вы питать,
Чтоб то, что было век орудьем угнетенья,
Могло орудием любви и блага стать?
Иль на одни слова у вас хватило силы?
Иль крик ваш криком был бессильного раба?
Не плюйте на отцов бесславные могилы!
Чем лучше сами вы? где ж дело? где борьба?
Иль истощились вы в своём словесном пренье,
И вместо смелых дел вам сладок жалкий сон?
Иль рады, что на вас надели в утешенье
Каких-то мнимых прав заплатанный хитон?
О горе! о позор! Где ж, гордые любовью,
Свидетельства любви вы показали нам?
Опять у вас в глазах исходит Польша кровью...
А вы? Поёте гимн державным палачам?
Иль в жертвах и крови геройского народа,
В его святой борьбе понять вы не могли,
Что из-за вечных прав ведёт тот бой свобода,
А не минутный спор из-за клочка земли?
Иль ход истории достиг того предела,
Где племя юное уж не несёт с собой
Ни свежих доблестей, ни свежих сил на дело
И вслед тупым отцам идёт тупой толпой?
Иль тех, кто миру нёс святое вдохновенье,
Ведёт одна корысть и мелочный расчёт?
Кто с песнью шёл на смерть и возбуждал движенье,
В мишурное ярмо покорно сам идёт?
И за стеной тюрьмы – тюремное молчанье,
И за стеной тюрьмы – тюремный звон цепей;
Ни мысли движущей, ни смелого воззванья,
Ни дела бодрого в родной стране моей!
Так часто думаю, в своей глуши тоскуя,
И жду, настанет ли святой, великий миг,
Когда ты, молодость, восстанешь негодуя,
И бросишь мне в лицо названье: клеветник!
